Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.
Найти человека
Другой, более справедливый, более человечный и более доверчивый мир возможен
Дело было в минувший понедельник. Мне позвонила директор благотворительного фонда «Подари жизнь» и спросила, нет ли у меня какого-нибудь знакомого, который летел бы из Лондона в Москву. Она сказала, что надо привезти редкий антибиотик для восьмилетней девочки, больной раком крови. Срочно! Вопрос двух дней.
Отправлять лекарства курьерской почтой нельзя. Запрещено в рамках борьбы с терроризмом и наркотрафиком. Передать лекарство с кем-то из пассажиров прямо в аэропорту нельзя. Офицер пограничной службы спрашивает: «Сами ли вы собирали чемодан?» Люди не верят друг другу. Всякий пассажир норовит заподозрить тебя в связях с Аль-Каидой или Медельинским картелем. Мы создали мир, полный недоверия. Мы полагаем, будто недоверие необходимо для нашей же безопасности. Мы только не приняли в расчет ребенка, который погибает теперь из-за нашего недоверия друг к другу.
Переправлять лекарство по официальным каналам нельзя. Несколько дней уйдет на то, чтобы получить разрешение от Минздрава. На несколько дней лекарство зависнет на таможне. Бюрократическая машина ворочается слишком медленно, чтобы можно было помочь ребенку, нуждающемуся в лекарстве срочно. Мы создали мир, подчиненный бюрократам. Мы полагаем, будто подчиняться бюрократам разумно. Мы только не приняли в расчет ребенка, который погибает теперь из-за нашей любви к порядку.
Офицер пограничной службы спрашивает: «Сами ли вы собирали чемодан?» Люди не верят друг другу, мы создали мир, полный недоверия
Единственная возможность доставить лекарство вовремя заключалась в том, чтобы найти друга, который первого или второго апреля летит из Лондона в Москву. Найти человека, который положил бы в карман коробочку с лекарством и сказал бы на таможне, что это его личное лекарство. Право привезти из-за границы лекарство для себя пока что никто не отменял.
В половине первого ночи в минувший понедельник я принялся такого человека искать. Я обзвонил всех знакомых, которые связаны с Британией по работе. Никто из них не летел из Лондона в ближайшие два дня. Но каждый взялся обзвонить своих лондонско-московских знакомых, и всех знакомых из авиакомпаний, летающих из Лондона в Москву, и всех знакомых курьеров. К трем часам ночи у меня в телефоне творился сущий Вавилон из эсэмэсок: каждый считал своим долгом сообщить мне, с кем поговорил, с кем поговорит завтра и с кем еще придумал поговорить ради того, чтобы доставить, черт возьми, больному ребенку жизненно необходимый антибиотик, несмотря на террористическую угрозу, международную борьбу с наркотрафиком, бюрократические рогатки, медлительность таможенников и политическое похолодание в британско-российских отношениях.
В три часа ночи я подумал вдруг, что живу в мире, где полно хороших людей, которым можно доверять, которые доверяют мне и которые готовы ночь не спать ради какого-то чужого больного ребенка, которого в глаза не видели. Я представил себе, что другой, более справедливый, более человечный и более доверчивый мир возможен. Этот другой, человечный, доверчивый, счастливый мир блямкал каждые пять минут эсэмэской в моем телефоне и требовал верить в свое грядущее торжество.
Я пишу эти строки во вторник. Мы до сих пор не нашли человека, который привез бы лекарство из Лондона в Москву. К пятнице, когда вы прочтете эти строки в газете, мы либо найдем человека и девочка будет спасена, либо не найдем — и ребенок будет мертв. Не надо звонить в редакцию и предлагать себя в качестве курьера между Лондоном и Москвой. Поздно.
Попытайтесь лучше изменить мир.
Валерий Панюшкин
№ 13 (100) 04 апреля 2008
Адрес сатьи: friday.vedomosti.ru/article.shtml?2008/04/04/12...
Другой, более справедливый, более человечный и более доверчивый мир возможен
Дело было в минувший понедельник. Мне позвонила директор благотворительного фонда «Подари жизнь» и спросила, нет ли у меня какого-нибудь знакомого, который летел бы из Лондона в Москву. Она сказала, что надо привезти редкий антибиотик для восьмилетней девочки, больной раком крови. Срочно! Вопрос двух дней.
Отправлять лекарства курьерской почтой нельзя. Запрещено в рамках борьбы с терроризмом и наркотрафиком. Передать лекарство с кем-то из пассажиров прямо в аэропорту нельзя. Офицер пограничной службы спрашивает: «Сами ли вы собирали чемодан?» Люди не верят друг другу. Всякий пассажир норовит заподозрить тебя в связях с Аль-Каидой или Медельинским картелем. Мы создали мир, полный недоверия. Мы полагаем, будто недоверие необходимо для нашей же безопасности. Мы только не приняли в расчет ребенка, который погибает теперь из-за нашего недоверия друг к другу.
Переправлять лекарство по официальным каналам нельзя. Несколько дней уйдет на то, чтобы получить разрешение от Минздрава. На несколько дней лекарство зависнет на таможне. Бюрократическая машина ворочается слишком медленно, чтобы можно было помочь ребенку, нуждающемуся в лекарстве срочно. Мы создали мир, подчиненный бюрократам. Мы полагаем, будто подчиняться бюрократам разумно. Мы только не приняли в расчет ребенка, который погибает теперь из-за нашей любви к порядку.
Офицер пограничной службы спрашивает: «Сами ли вы собирали чемодан?» Люди не верят друг другу, мы создали мир, полный недоверия
Единственная возможность доставить лекарство вовремя заключалась в том, чтобы найти друга, который первого или второго апреля летит из Лондона в Москву. Найти человека, который положил бы в карман коробочку с лекарством и сказал бы на таможне, что это его личное лекарство. Право привезти из-за границы лекарство для себя пока что никто не отменял.
В половине первого ночи в минувший понедельник я принялся такого человека искать. Я обзвонил всех знакомых, которые связаны с Британией по работе. Никто из них не летел из Лондона в ближайшие два дня. Но каждый взялся обзвонить своих лондонско-московских знакомых, и всех знакомых из авиакомпаний, летающих из Лондона в Москву, и всех знакомых курьеров. К трем часам ночи у меня в телефоне творился сущий Вавилон из эсэмэсок: каждый считал своим долгом сообщить мне, с кем поговорил, с кем поговорит завтра и с кем еще придумал поговорить ради того, чтобы доставить, черт возьми, больному ребенку жизненно необходимый антибиотик, несмотря на террористическую угрозу, международную борьбу с наркотрафиком, бюрократические рогатки, медлительность таможенников и политическое похолодание в британско-российских отношениях.
В три часа ночи я подумал вдруг, что живу в мире, где полно хороших людей, которым можно доверять, которые доверяют мне и которые готовы ночь не спать ради какого-то чужого больного ребенка, которого в глаза не видели. Я представил себе, что другой, более справедливый, более человечный и более доверчивый мир возможен. Этот другой, человечный, доверчивый, счастливый мир блямкал каждые пять минут эсэмэской в моем телефоне и требовал верить в свое грядущее торжество.
Я пишу эти строки во вторник. Мы до сих пор не нашли человека, который привез бы лекарство из Лондона в Москву. К пятнице, когда вы прочтете эти строки в газете, мы либо найдем человека и девочка будет спасена, либо не найдем — и ребенок будет мертв. Не надо звонить в редакцию и предлагать себя в качестве курьера между Лондоном и Москвой. Поздно.
Попытайтесь лучше изменить мир.
Валерий Панюшкин
№ 13 (100) 04 апреля 2008
Адрес сатьи: friday.vedomosti.ru/article.shtml?2008/04/04/12...
